Молодой фельдшер Алина Афанасиади из Ессентуков 11 марта 2021 года первый день вышла на работу в составе бригады скорой помощи. Когда она с коллегами приехала на очередной вызов, в неё влетел автомобиль, которым управлял пьяный лихач. Девушка очнулась в реанимации после комы и поняла, что у неё больше нет одной ноги.
— Когда я пришла в себя, все ожидали, что я буду орать в истерике «Верните мне ногу!», метать. А я проснулась и начала шутить шутки вроде «Одна нога здесь, другая там». Настолько до абсурда они доходили. Еще я до врача докопалась с вопросом о том, хватило бы моей оторванной ноги для того, чтобы сшить кожаные ботиночки. Я такой человек. Случилось и случилось. Другие относятся болезненно, — рассказывала она изданию «Блокнот».
Виновника инцидента приговорили к 3,5 годам лишения свободы в колонии-поселении. По словам очевидцев, на суде обвиняемый рассказывал, что боится мести со стороны семьи Алины. Из-за этого он даже не здоровался с ними перед началом заседаний.
«Человек не раскаялся, не извинился передо мной. Я человек уравновешенный, мама была в «состоянии нестояния». Какие угрозы? Это смешно», — приводит слова девушки «Блокнот».
Ставропольское издание NewsTracker в июне 2024 года опубликовало статью о том, как Алина и её семья добивается справедливости, но сейчас речь идёт больше о судебной тяжбе с Социальным фондом, который не предоставляет девушке необходимые средства реабилитации и другую помощь. Дело осложняется тем, что случившиеся — производственная травма.
Помощь «зависла в воздухе»
Мама Алины говорит, что она всегда думала, что синоним слова «страхование» — «надежда», «уверенность, что в случае беды государство тебя не бросит». Однако теперь, по её словам, осталась только первая часть — «страх». В частности, девушке после случившегося государственные органы должны были обеспечить бесплатные консультации с психологом для того, чтобы проработать душевные травмы. Однако оказалось, что специалистов, работающих за бюджетный счёт, в регионе так мало, что до Алины они добраться не могут. Семье предложили оплатить услуги за свой счёт. Также из необходимых средств технической реабилитации была предоставлена только ванночка для подмывания. Модульный протез бедра с микропроцессорным управлением был выделен только после широкой огласки в СМИ и только после того, как удалось доказать, что увечья девушка получила, выполняя производственные обязанности. Но и здесь проявились печальные нюансы.
«Однажды протез вышел из строя, после чего я подала заявку в ставропольский филиал Фонда социального и пенсионного страхования на ремонт, но мне отказали. Объяснили это тем, что он как бы «завис в воздухе» из-за двух разных программ реабилитации. Изначально я получала его по ИПРА, а на момент поломки для меня уже была разработана программа реабилитации пострадавшего в результате несчастного случая на производстве (ПРП). По ПРП ремонт протеза не предусмотрен, а по ИПРА они уже не могут его ремонтировать, так как я к ним не отношусь», — вспоминает Алина, как три месяца чиновниками игнорировались её просьбы.
Проблему удалось решить только после того, как она направила жалобы в Администрацию президента, в Генпрокуратуру и в сам Соцфонд.
Автомобиль как средство недоступности
Когда Алина восстановила трудоспособность, она решила, что не будет сидеть дома, а вернётся на работу — пусть даже не фельдшером, как хотела, но на бумажную работу в медучреждении. Возник вопрос о том, как ей добираться до рабочего места. Семья приняла решение купить машину, уверившись в том, что государство компенсирует её покупку (таково предписание закона).
Неприятное удивление вызвала сумма компенсации, когда она была получена. Семья получила лишь чуть более полумиллиона рублей, хотя для приобретения транспортного средства им даже пришлось продать квартиру.
«Изначально комиссия МСЭ прописала дочке автомобиль с механической коробкой передач, настаивая на том, что машины с автоматической трансмиссией Ставрополье давно не закупает. Мол, берите, что дают, а потом переделайте под себя. Но Алина к этому времени уже обучилась ездить на автомате, и нам нужна была машина не для обогащения и чтобы в гараже стояла, а чтобы дочка ею пользовалась», — описывает ситуацию мать девушки, как неоднократно требовали переписать параметры техсредств (её слова приводит NewsTracker).
Стоит отметить, что государственная компенсация пришла спустя полтора года после приобретения автомобиля, который стоил 1,7 млн рублей.
Отдохнуть можно, но с оговорками
По закону ампутанты имеют право на предоставление санаторно-курортного лечения. По словам Алины, чисто юридически в Ставрополье получить их действительно можно, однако на практике это сопряжено с огромными проблемами. Девушка неоднократно отказывалась от предложений даже в пределах региона, но не в силу собственных капризов, а потому, что организовать свою поездку она не в силах. Это связано с тем, что зачастую предложенные санатории не оборудованы под нужды инвалидов, из-за чего и сами руководители прямым текстом говорят семьям особенных отдыхающих: «не привозите, мы не примем».
«Многим ампутантам предлагают палаты для здоровых людей, кто может сам помыться, сходить в столовую поесть, без лифта по лестнице спуститься на процедуры. И при этом никто не учитывает, что наши протезы они не такие, как в кино, когда надел и вперёд — покорять вершины без устали. Мы его должны снимать, отдыхать, при этом пересаживаясь в инвалидное кресло. Но тебе дают комнату, где лежат здоровые люди, и помещение никак не рассчитано на то, чтобы передвигались на коляске. Мне как-то предложили путевку за 800 км от Ессентуков в санаторий без сопровождения. При это всем было совершенно наплевать, что помимо чемодана с вещами я должна взять с собой инвалидное кресло и два протеза. Все вместе это весит 50 кг, и как бы я это донесла? Самостоятельно же оплатить путёвку для другого члена семьи у нас нет финансовой возможности», — делится Алина.
Судебные тяжбы
Девушка обратилась в прокуратуру города Ессентуки с просьбой проверить, насколько Социальным фондом был соблюден закон «О социальной защите инвалидов в РФ». Итогом подобного обращения стал иск надзорников к региональному отделению фонда о возложении обязанности обеспечения необходимыми техническими средствами реабилитации и доплате денежных средств за самостоятельно приобретенное транспортное средство. Однако в апреле 2024 года Октябрьский районный суд города Ставрополя принял решение в иске отказать.
Как следует из решения, Алина сама отказывалась от путевок, электронный сертификат на лекарственные препараты и медицинские изделия ей переводился, положенными средствами реабилитации тоже истец обеспечена, на все нужды сотрудники отделения Фонда соцстрахования по СК реагировали вовремя, да и компенсация за покупку машины получена. А то, что мизерная, так «последним заключенным контрактом на обеспечение застрахованных лиц ТС с автоматической трансмиссией», является госконтракт от 24.09. 2021, по которому стоимость составляет 564 602 рубля. И не проблема организации, что на дворе уже 2024 год, и за 564 тысячи ничего не купишь.
Однако сама Алина Афанасиади с подобным утверждением не согласна. Сейчас экс-медик пытается обжаловать данное решение в краевом суде.
Девушка намерена идти до конца, чтобы, как минимум, «посмотреть в глаза людям, кто уверяет, что всё делают по справедливости и закону».
Последствия случившегося
Она вздрагивает, когда в её сторону едет машина. Случаются панические атаки.
― Мозг отключается, начинаю задыхаться. Это нужно прорабатывать с психологом. По программе реабилитации он есть, но мне его никто не дает уже год. Говорят, что на Ставрополье нет таких специалистов, ― говорит фельдшер.
«В России главная проблема инвалидов в том, что их никто не курирует. Не рассказывают, на что мы имеем право. Половина ампутантов в стране живут без протезов потому, что им никто ничего не рассказал. Я столкнулась с тем же. Люди писали: мол, в чём проблема взять протез и выйти на работу? Давай, я тебе отрежу ногу, переломаю другую и таз, и посмотрю, как ты будешь работать. Это длительный процесс. Люди думают, что мы как в фильмах Марвел, но в реальности все не так круто. Да, сейчас протезы с микропроцессорами, компьютерами, но это не то»…
Её сила, по собственному признанию, в единении с собой, с природой. В том, что она просто может выйти, увидеть солнце, и ей становится хорошо. «Когда живешь в ежедневной рутине и думаешь «когда же я сдохну», а потом на самом деле чуть не умираешь, ощущаешь, что тебя радует и дает силу почти всё», — говорит Алина.
