В 2024 году вступило в действие положение, согласно которому родители детей-инвалидов могут работать, не теряя право на пособие по уходу. Ранее был возможен лишь один из вариантов: либо зарплата, либо пособие. Руководитель общественного движения «Право на уход», мать двоих детей с инвалидностью Светлана Штаркова в интервью нашим коллегам из издания «Коммерсант» назвала новые правила «главным событием года». ОбнимиМеня.Ру публикует пересказ беседы с ней в собственном изложении.
Рассказывая об этом положении, Штаркова критикует новый порядок, но не потому, что выступает против возможности заработка без потери пособия. Она указывает на то, что авторы инициативы забыли о некоторых важных аспектах.
«Во-первых, разрешили работать только родителям детей-инвалидов, которые ухаживают за своими детьми. А мы знаем, что среди ухаживающих есть не только они: у нас в стране пособия по уходу за инвалидом получают 700 тысяч родителей и 2,5 млн человек, не являющихся родителями. Пока у ребёнка-инвалида есть мама, она может получать пособие по уходу и работать, но, если после её смерти за ним будет ухаживать тётя или сестра, у них не будет такой возможности», – приводит её слова «Коммерсант».
Во-вторых, Штаркова отмечает, что новый закон не касается тех, кто ухаживает за людьми старше 80 лет. Такую ситуацию она называет «дискриминацией». Впрочем, главной проблемой активист считает всё же разделение ухаживающих на родителей и всех остальных, кто оказывает помощь инвалидам в домашних условиях.
Основная претензия связана с тем, что люди, не являющиеся родителями, получают пособие в размере мизерных 1200 рублей в месяц, тогда как родители получают 10 000. При этом родители не теряют право на получение пособия, а другие родственники (и не родственники) теряют даже 1200.
«Да, с 2021 года граждане могут быть самозанятыми без отчислений в социальные фонды. И эти мамы детей-инвалидов могли лепить пельмени, вязать носки, получать какой-то доход и при этом не терять пособие по уходу. Причем самозанятыми могут быть любые категории ухаживающих. Так что этот новый закон по своей сути оказался дублирующим. Что именно разрешили?» – задаётся вопросом Светлана.
Она указывает на тонкости: в современном российском законодательстве нет юридических понятий «удалённая работа», «работа на дому», «полставки», есть только один термин – «неполное рабочее время». (Это не совсем верно, в последней редакции ТК РФ есть глава 49.1, где описывается регулирование отношений работника и работодателя при удалённой работе). По её словам, родители, у которых есть какой-то маленький бизнес, ИП, или те, кто не имеет соответствующего договора с работодателем, пособие всё-таки потеряют.
Штаркова ссылается на проведённый её организацией опрос подопечных о том, смогут ли они воспользоваться новой возможностью. В опросе приняли участие около 1500 человек, и только 30% из них сказали, что для них это приемлемо.
«Сам по себе уход за человеком с инвалидностью является работой, и у многих из нас это работа 24 часа в сутки 7 дней в неделю. Так какая же ещё дополнительная работа, если ты и так уже работаешь сиделкой при своём ребёнке, муже, бабушке?» – заявляет активистка.
Светлана предлагает признать, что этот закон коснется только тех родителей, чьи дети имеют лёгкую инвалидность. При этом она отмечает, что у детей нет разделения по группам инвалидности, есть только общее понятие «ребёнок-инвалид».
«Есть родители, которые могут работать и оставлять ребёнка дома или в школе. Допустим, сахарный диабет. Ребёнок 11 лет с сахарным диабетом вполне адаптирован к своему заболеванию, он с утра идёт в школу, сам себе делает уколы, сам может приготовить еду, сделать домашнее задание. И его родитель может полноценно выйти на работу», – считает она.
В качестве аргумента Светлана Штаркова приводит свои наблюдения, которые показывают, что в России мало кто из родителей детей-инвалидов живёт только за счёт пособий. В качестве дохода, который обеспечивает быт, она указывает саму пенсию инвалида, подсобное хозяйство, случайные подработки. При этом она говорит, что у многих просто нет варианта трудоустройства из-за необходимости постоянно находится рядом с инвалидом.
«С этими пенсиями государство просто сделало красивый жест с малыми финансовыми потерями»
Отдельная сложная проблема – неправильное указание кода при перечислении денег. Это создаёт большие проблемы при общении с судебными приставами и представителями других инстанций.
Все плательщики зарплат и государственных выплат должны ставить при переводе кодировки: при первом коде списывать деньги нельзя, при втором можно лишь частично, при третьем можно целиком. Когда сотрудники Соцфонда отправляют детские пенсии, они часто неправильно ставят кодировку. Вероятно, они считают, что можно списывать долги с детских пенсий, поскольку напрямую детские пенсии в законе не упомянуты. Движение «Право на уход» считает важным, чтобы законодатели прямо указали, что так делать нельзя. Но пока этого не удалось добиться.
«Это вопиющая ситуация. Пенсия принадлежит ребёнку, как можно списать её за долг родителя? Это всё равно что с вас спишут долг соседа. Приставы блокируют и те деньги, которые принадлежат родителям, и детские пенсии. В итоге семьи полностью остаются без средств к существованию. В чём виноват ребёнок-инвалид? За что его наказывают?» – считает женщина.
Штаркова не оправдывает тех людей, которые влезают в долги, но указывает на то, что в каждом конкретном случае есть разные мотивы для этого. «Была такая ситуация – муж купил в кредит машину, жена была поручителем, муж уехал в прекрасное далёко, а она выплачивала его кредит, и с неё снимали долги с детской пенсии по инвалидности», – приводит пример она.
Нередки ситуации, когда люди берут кредит на лечение, на санатории, на технические средства реабилитации. При этом государство гарантирует возмещение этих затрат, но на самом деле мало кто получает столько, сколько ему нужно. Люди берут кредиты для того, чтобы купить электроколяски за полмиллиона рублей, при этом государство само отказывается от компенсации.
«Как правило, это семьи с низким доходом, их единственная работа – это уход за близким. Вот получает мать детскую пенсию по инвалидности 17 000 рублей, ежемесячная денежная выплата для льготных категорий граждан – 3000 плюс 10 000 – пособие по уходу. У них в месяц выходит 30 000, из которых 5000 уходит на коммунальные услуги, остальное тратится на еду и лекарства. И откуда им брать деньги на медицину и реабилитацию? Так и попадают в кабалу. Не на айфоны люди берут кредиты, а на реальную жизнь», – говорит Штаркова.
По данным движения «Право на уход», в подобной ситуации в России находится не менее 2,5 млн человек.
Материал подготовлен на основе публикации в издании «Коммерсант». Спасибо коллегам!
