Как выжить, передвигаясь на костылях, если после покупки лекарств не остаётся денег на еду, нам рассказал Александр из подмосковного города Мытищи, который два-три раза в неделю ездит в Москву, чтобы порыться на «богатых» помойках.
В 14 лет Александра постигла беда — его сбила машина, когда он переходил дорогу на пешеходном переходе. «Сам виноват, пьяный был», — кается он, хотя по правилам дорожного движения он и не виноват.
«Переходил дорогу по «зебре», дело было ночью, я и не думал, что кто-то поедет. Шёл медленно, шатался. Когда увидел, что на меня летит машина, впал в ступор. Наверное, мог бы и отпрыгнуть, увернуться как-то, но влетела она в меня. Хорошо, что жив остался, я же пьяный был», — вспоминает он. С тех пор Саша ходит по улице, используя костыли.
Сейчас ему 40, он живёт в двухкомнатной хрущёвке, которая досталась по наследству от умерших родителей. Никакой профессии Александр так и не получил, хотя до сих пор рассуждает, что может «на кого-то поучиться, в интернете много вижу курсов всяких, школы какие-то, удалённо же можно работать». Впрочем, это лишь его рассуждения, никаких практических шагов к реализации данного плана он не предпринимает. Мы его нисколько не осуждаем, а лишь делимся с читателями историей человека, у которого жизнь сложилась именно так.
Надежды и планы
Родители Саши (мама умерла во время ковида, отец же покинул этот мир в начале нулевых) были простыми людьми, огромных денег не заработали, квартиру в Мытищах получили ещё в советские времена. Мама всю жизнь отработала медсестрой в стоматологии, отец — сварщик, мотался с работы на работу (то на местных предприятиях трудился, то ездил «за длинным рублём» на северную вахту).
Судя по разговору, Александр с самого детства доставлял родителям много хлопот: в школе учился кое-как, три раза сбегал из дома, один раз его нашли в Мурманске, другой — в Казани, а третий раз он на протяжении целого месяца просто жил в подмосковном лесу в палатке. Палатку эту, кстати, он украл. «Ведь срок давности уже давно прошёл», — честно признаётся в преступлении он.
Впрочем, в детском возрасте Саша подавал большие надежды — рано научился читать, затем освоил барабанную установку, когда ходил на музыкальные курсы в местный ДК, а также неплохо управлялся с инструментом, когда помогал деду в гараже. «Всё называл меня автомехаником», — ухмыляется он. Однако планы поступить в училище и освоить профессию так и остались планами после аварии.
«Я вот всё книгу хочу написать о своей жизни. Говорят, неплохо можно заработать на этом. Научите?» — спрашивает он.
«Всё потом, всё когда-нибудь»
Начитавшись блогов по психологии, Александр освоил термин «отложенная жизнь», которым оправдывает своё нынешнее существование. Он рассказывает, что всю свою жизнь мечтал стать кем-то другим, перестать пить, чему-то научиться и жить спокойной жизнью, неспешно трудясь.
«Ничего не произошло, только надеялся. Хотя я и сейчас надеюсь — вдруг что-то случится, голова на место встанет, жить нормально начну. На море хочу съездить хоть раз. Может, квартиру бы обменял, поселился бы там, рыбачил или даже попрошайничал, там же всё равно народ богаче», — медленно раскуривая сигарету, рассуждает Саша.
(не)Просроченная еда и выброшенная одежда
Александр удивляется тому, как много продуктов выбрасывают жители Москвы. Он убеждён, что срок годности, который пишут производители еды на упаковках, не соответствует действительности: «Ну вот смотри. Берёшь из бака сосиски, там из упаковки осталось 3-4 штуки, на пачке написано, что срок прошёл вчера. И что? Я их ем, никакого поноса даже, ни разу вообще не отравился. Так что врут они всё. Это типа для того, чтобы побольше выбрасывали, другое покупали. Капитализм же».
Одежду ему чаще всего приносят соседи, когда считают, что уже сами пользоваться ей не смогут. «Никогда не покупал штаны или куртки», — говорит он. Иногда же он подбирает джинсы, рубашки и прочие вещи на помойках, которые давно облюбовал. «С трусами и носками проблема. Брезгую. Приходится покупать».
Два-три раза в неделю он выезжает в Москву, чтобы «затариться» едой. Самые «богатые» помойки, по его словам, находятся в районе Хамовники, на Кутузовском проспекте и в Новых Черёмушках (точные адреса он отказывать называется, боится конкуренции).
На плечах у Саши — большой рюкзак, в который, по его словам, «хавки влезает столько, что можно и пару недель не выезжать», но тем не менее он ездит регулярно. Иногда, признаётся, сам выбрасывает еду, потому что много набрал. Подкармливает местных собак и кошек, а иногда делится добычей с бомжом, который периодически забредает во двор его дома.
«Выпиваем сидим, он приносит откуда-то водку, портвейн, пиво. Ворует, наверное, или клянчит. Я его кормлю, он меня поит. Домой не пускаю, у меня и так грязно, а тут он ещё клопов или вшей занесёт».
В Мытищах, по его словам, делать нечего, «вся жизнь в Москве». Когда есть настроение, Саша прогуливается по Арбату, слушает уличных музыкантов, подкармливает бродяг («из тюрьмы многие приезжают — и сразу на Арбат, как будто им в «малявах» пишут, что тут нормально»), общается с художниками, даже дружит с одним из них.
Что дальше?
Планов на жизнь у Александра нет, несмотря на то, что он часто рассуждает, кем бы он мог стать. Пенсии по инвалидности ему хватает лишь на лекарства и «на электричество, интернет, всё вот это». У него большой долг за квартиру, который он иногда частично гасит, чтобы «совсем не выселили», хотя признаёт, что опасается остаться без жилья.
И его не покидает мечта о том, чтобы переселиться на море.
«Юга не люблю, я бы вот на Балтийское море переехал, поближе прям к воде, но там же не насобираешь столько, сколько в Москве, а без богатых помоек я сдохну».
